Неточные совпадения
В прошлом году он оставил дипломатическую службу, не по неприятности (у него никогда ни с кем не бывало неприятностей), и перешел на службу в дворцовое ведомство в Москву, для того чтобы
дать наилучшее воспитание своим двум
мальчикам.
Расспросивши подробно будочника, куда можно пройти ближе, если понадобится, к собору, к присутственным местам, к губернатору, он отправился взглянуть на реку, протекавшую посредине города, дорогою оторвал прибитую к столбу афишу, с тем чтобы, пришедши домой, прочитать ее хорошенько, посмотрел пристально на проходившую по деревянному тротуару
даму недурной наружности, за которой следовал
мальчик в военной ливрее, с узелком в руке, и, еще раз окинувши все глазами, как бы с тем, чтобы хорошо припомнить положение места, отправился домой прямо в свой нумер, поддерживаемый слегка на лестнице трактирным слугою.
— Знаете что? — сказала вдруг Сонечка, — я с одними
мальчиками, которые к нам ездят, всегда говорю ты;
давайте и с вами говорить ты. Хочешь? — прибавила она, встряхнув головкой и взглянув мне прямо в глаза.
Все это прекрасно! — продолжала бабушка таким тоном, который ясно доказывал, что она вовсе не находила, чтобы это было прекрасно, —
мальчиков давно пора было прислать сюда, чтобы они могли чему-нибудь учиться и привыкать к свету; а то какое же им могли
дать воспитание в деревне?..
Я имел такое сознание своей силы, что даже не обратил внимания на досаду молодого человека; но после узнал, что молодой человек этот спрашивал, кто тот взъерошенный
мальчик, который проскочил мимо его и перед носом отнял
даму.
Он усердно тянул ее за юбку, в то время как сторонники домашних средств наперерыв
давали служанке спасительные рецепты. Но девушка, сильно мучаясь, пошла с Грэем. Врач смягчил боль, наложив перевязку. Лишь после того, как Бетси ушла,
мальчик показал свою руку.
Знатная
дама, чье лицо и фигура, казалось, могли отвечать лишь ледяным молчанием огненным голосам жизни, чья тонкая красота скорее отталкивала, чем привлекала, так как в ней чувствовалось надменное усилие воли, лишенное женственного притяжения, — эта Лилиан Грэй, оставаясь наедине с
мальчиком, делалась простой мамой, говорившей любящим, кротким тоном те самые сердечные пустяки, какие не передашь на бумаге, — их сила в чувстве, не в самих них.
— Третьего дня, я смотрю, он Пушкина читает, — продолжал между тем Базаров. — Растолкуй ему, пожалуйста, что это никуда не годится. Ведь он не
мальчик: пора бросить эту ерунду. И охота же быть романтиком в нынешнее время!
Дай ему что-нибудь дельное почитать.
Пара темно-бронзовых, монументально крупных лошадей важно катила солидное ландо: в нем — старуха в черном шелке, в черных кружевах на седовласой голове, с длинным, сухим лицом; голову она держала прямо, надменно, серенькие пятна глаз смотрели в широкую синюю спину кучера, рука в перчатке держала золотой лорнет. Рядом с нею благодушно улыбалась, кивая головою, толстая
дама, против них два
мальчика, тоже неподвижные и безличные, точно куклы.
Четырнадцати, пятнадцати лет
мальчик отправлялся частенько один, в тележке или верхом, с сумкой у седла, с поручениями от отца в город, и никогда не случалось, чтоб он забыл что-нибудь, переиначил, недоглядел,
дал промах.
— Recht gut, mein lieber Junge! [Очень хорошо, мой дорогой
мальчик! (нем.)] — говорил отец, выслушав отчет, и, трепля его широкой ладонью по плечу,
давал два, три рубля, смотря по важности поручения.
Способный от природы
мальчик в три года прошел латынскую грамматику и синтаксис и начал было разбирать Корнелия Непота, но отец решил, что довольно и того, что он знал, что уж и эти познания
дают ему огромное преимущество над старым поколением и что, наконец, дальнейшие занятия могут, пожалуй, повредить службе в присутственных местах.
«Ах, скорей бы кончить да сидеть с ней рядом, не таскаться такую
даль сюда! — думал он. — А то после такого лета да еще видеться урывками, украдкой, играть роль влюбленного
мальчика… Правду сказать, я бы сегодня не поехал в театр, если б уж был женат: шестой раз слышу эту оперу…»
— Нет, мой друг, я сказал, что я в стороне… То есть я
дал полное согласие. И будь уверен, мой милый
мальчик, что я тебя слишком люблю. Но Катерина Николаевна слишком, слишком настоятельно потребовала… А, да вот!
При встрече с экипажами волы неохотно и довольно медленно
дают дорогу; в таком случае из фуры выскакивает обыкновенно мальчик-готтентот, которых во всякой фуре бывает всегда по нескольку, и тащит весь цуг в сторону.
За первым сидел
мальчик лет шестнадцати и беспрестанно набивал ему трубку, а тот
давал ему подачки: бисквиты, наливку, которою его потчевали.
Ни отец ни мать не
дали ни девочке ни
мальчику объяснения того, что они видели. Так что дети должны были сами разрешить вопрос о значении этого зрелища.
— Финашка, на, — крикнула она и, оторвав кусок калача,
дала смотревшему ей в рот
мальчику.
Мальчик еще при жизни отца находился под руководством Бахарева и жил в его доме; после смерти Александра Привалова Бахарев сделался опекуном его сына и с своей стороны употребил все усилия, чтобы
дать всеми оставленному сироте приличное воспитание.
Когда же стали прощаться и накрывать гроб, он обхватил его руками, как бы не
давая накрыть Илюшечку, и начал часто, жадно, не отрываясь целовать в уста своего мертвого
мальчика.
— Ничего не
дам, а ей пуще не
дам! Она его не любила. Она у него тогда пушечку отняла, а он ей по-да-рил, — вдруг в голос прорыдал штабс-капитан при воспоминании о том, как Илюша уступил тогда свою пушечку маме. Бедная помешанная так и залилась вся тихим плачем, закрыв лицо руками.
Мальчики, видя, наконец, что отец не выпускает гроб от себя, а между тем пора нести, вдруг обступили гроб тесною кучкой и стали его подымать.
Дело это обдумаю и
дам тебе знать через Смурова (вот этого самого
мальчика, который теперь со мной пришел и который всегда мне был предан): буду ли продолжать с тобою впредь отношения, или брошу тебя навеки, как подлеца».
Таким образом, обе
дамы были в отлучке, служанка же самой госпожи Красоткиной, баба Агафья, ушла на базар, и Коля очутился таким образом на время хранителем и караульщиком «пузырей», то есть
мальчика и девочки докторши, оставшихся одинешенькими.
— И кто еще самый милый молодой человек, так вот этот добрый
мальчик! — проговорила благодарная
дама, указывая на Красоткина.
Он тотчас же и прежде всего обратился к сидевшей в своем кресле супруге штабс-капитана (которая как раз в ту минуту была ужасно как недовольна и брюзжала на то, что
мальчики заслонили собою постельку Илюши и не
дают ей поглядеть на новую собачку) и чрезвычайно вежливо шаркнул пред нею ножкой, а затем, повернувшись к Ниночке, отдал и ей, как
даме, такой же поклон.
Кто-то из
мальчиков заметил было ему, что с цветами в руках ему неловко щипать и чтоб он на время
дал их кому подержать.
Мне стало жаль старуху, и я ей
дал 3 рубля. Она растерялась, заплакала и просила меня не говорить об этом китайцам. Простившись с нею, мы отправились дальше.
Мальчик пошел проводить нас до реки Цимухе.
И, обиженный неблагодарностью своего друга, он нюхал с гневом табак и бросал Макбету в нос, что оставалось на пальцах, после чего тот чихал, ужасно неловко лапой снимал с глаз табак, попавший в нос, и, с полным негодованием оставляя залавок, царапал дверь; Бакай ему отворял ее со словами «мерзавец!» и
давал ему ногой толчок. Тут обыкновенно возвращались
мальчики, и он принимался ковырять масло.
Тут же, по несчастью, прибавилась слава Листа как известного ловеласа;
дамы толпились около него так, как крестьянские
мальчики на проселочных дорогах толпятся около проезжего, пока закладывают лошадей, любезно рассматривая его самого, его коляску, шапку…
В доме становится шумно: единственный лакей, Асон, с ног сбился, несмотря на то, что в помощь ему
дали двух
мальчиков.
Наконец Марья Маревна сделала решительный шаг.
Мальчикам приближалось уж одиннадцать лет, и все, что захолустье могло ей
дать в смысле обучения, было уже исчерпано. Приходилось серьезно думать о продолжении воспитания, и, натурально, взоры ее прежде всего обратились к Москве. Неизвестно, сама ли она догадалась или надоумил ее отец, только в одно прекрасное утро, одевши близнецов в новенькие курточки, она забрала их с собой и ранним утром отправилась в Отраду.
Само собой разумеется, что такая работа не особенно спорилась, тем больше, что помещик не
давал засиживаться в подростках и
мальчика пятнадцати лет уже сажал на тягло.
И
давал гривенник «человек» во фраке человеку в рубашке. Фрак прибавлял ему кавычки. А
мальчиков половых экзаменовали. Подадут чай, а старый буфетчик колотит ногтем указательного пальца себя по зубам...
И действительно, под вечер в субботу я зачем-то вышел в переднюю, когда открылась дверь со двора, повеяло холодком и запахом свежего снега, и вошла полная
дама с двумя девочками и
мальчиком.
Закончилось это большим скандалом: в один прекрасный день баба Люба, уперев руки в бока, ругала Уляницкого на весь двор и кричала, что она свою «дытыну» не
даст в обиду, что учить, конечно, можно, но не так… Вот посмотрите, добрые люди: исполосовал у
мальчика всю спину. При этом баба Люба так яростно задрала у Петрика рубашку, что он завизжал от боли, как будто у нее в руках был не ее сын, а сам Уляницкий.
— Послушай меня, Анна, — сказал он, оставшись наедине с сестрою. — Не следует будить в
мальчике вопросов, на которые ты никогда, никогда не в состоянии будешь
дать полного ответа.
Даль звучала в его ушах смутно замиравшею песней; когда же по небу гулко перекатывался весенний гром, заполняя собой пространство и с сердитым рокотом теряясь за тучами, слепой
мальчик прислушивался к этому рокоту с благоговейным испугом, и сердце его расширялось, а в голове возникало величавое представление о просторе поднебесных высот.
Теперь
мальчик не искал уже полного уединения; он нашел то общение, которого не могла ему
дать любовь взрослых, и в минуту чуткого душевного затишья ему приятна была ее близость.
Присутствие в доме слепого
мальчика постепенно и нечувствительно
дало деятельной мысли изувеченного бойца другое направление. Он все так же просиживал целые часы, дымя трубкой, но в глазах, вместо глубокой и тупой боли, виднелось теперь вдумчивое выражение заинтересованного наблюдателя. И чем более присматривался дядя Максим, тем чаще хмурились его густые брови, и он все усиленнее пыхтел своею трубкой. Наконец однажды он решился на вмешательство.
Но тут вдруг оказалось, что еж вовсе не их, а принадлежит какому-то третьему
мальчику, Петрову, который
дал им обоим денег, чтобы купили ему у какого-то четвертого
мальчика «Историю» Шлоссера, которую тот, нуждаясь в деньгах, выгодно продавал; что они пошли покупать «Историю» Шлоссера, но не утерпели и купили ежа, так что, стало быть, и еж, и топор принадлежат тому третьему
мальчику, которому они их теперь и несут, вместо «Истории» Шлоссера.
— Не хотите ли вы места брать? Очень, очень хорошее место: у очень богатой
дамы одного
мальчика приготовить в пажеский корпус.
— То-то, я ведь не утерплю, спрошу эту мадам, где она своего мужа дела? Я его
мальчиком знала и любила. Я не могу, видя ее, лишить себя случая
дать ей давно следующую пощечину. Так лучше, батюшка, и не зови меня.
— Да. Представьте себе, у них живописцы работали. Ню, она на воротах назначила нарисовать страшный суд — картину. Ню, мой внук, разумеется,
мальчик молодой… знаете, скучно, он и
дал живописцу двадцать рублей, чтобы тот в аду нарисовал и Агнию, и всех ее главных помощниц.
— Прощай, мой ангел! — обратилась она потом к Паше. —
Дай я тебя перекрещу, как перекрестила бы тебя родная мать; не меньше ее желаю тебе счастья. Вот, Сергей, завещаю тебе отныне и навсегда, что ежели когда-нибудь этот
мальчик, который со временем будет большой, обратится к тебе (по службе ли, с денежной ли нуждой), не смей ни минуты ему отказывать и сделай все, что будет в твоей возможности, — это приказывает тебе твоя мать.
— Можете, можете-с! — отвечал Еспер Иваныч: — только
дай вот мне прежде Февей-царевичу книжку одну подарить, — сказал он и увел
мальчика с собой наверх. Здесь он взял со стола маленький вязаный бисерный кошелек, наподобие кучерской шапочки.
— Ну, так ты вот этого
мальчика займи:
давай ему смирную лошадь кататься, покажи, где у нас купанье — неглубокое, вели ему сделать городки, свайку; пусть играет с деревенскими
мальчиками.
—
Дай мне какого-нибудь
мальчика за мной ходить, а этого мерзавца и видеть не хочу: поди с глаз моих долой.
Женщины в фартуках всплескивали руками и щебетали скоро-скоро подобострастными и испуганными голосами. Красноносая девица кричала с трагическими жестами что-то очень внушительное, но совершенно непонятное, очевидно, на иностранном языке. Рассудительным басом уговаривал
мальчика господин в золотых очках; при этом он наклонял голову то на один, то на другой бок и степенно разводил руками. А красивая
дама томно стонала, прижимая тонкий кружевной платок к глазам.
Старик и
мальчик легли рядом на траве, подмостив под головы свои старые пиджаки. Над их головами шумела темная листва корявых, раскидистых дубов. Сквозь нее синело чистое голубое небо. Ручей, сбегавший с камня на камень, журчал так однообразно и так вкрадчиво, точно завораживал кого-то своим усыпительным лепетом. Дедушка некоторое время ворочался, кряхтел и говорил что-то, но Сергею казалось, что голос его звучит из какой-то мягкой и сонной
дали, а слова были непонятны, как в сказке.
Следом за
мальчиком выбежало еще шесть человек: две женщины в фартуках; старый толстый лакей во фраке, без усов и без бороды, но с длинными седыми бакенбардами; сухопарая, рыжая, красноносая девица в синем клетчатом платье; молодая, болезненного вида, но очень красивая
дама в кружевном голубом капоте и, наконец, толстый лысый господин в чесунчевой паре и в золотых очках.